— Все, они добрались до него. Быстро, — с горечью заключил Льнов. — Скоро у нас будут.
— До этого у нас дело не дойдет, — бодро вступился за Еникееву Доктор. — Потому что у нас послушная девочка, красивая… Вот, умница! Одним махом, давай, как лекарство!..
Любченев вытащил из карманов комбинезона прямоугольные грудные фляги, самую массивную, круглую — с живота, длинные изогнутые — из рукавов, похожие, но более длинные, — из штанин. Разложил емкости на опытном столе. Штангенциркулем он измерил диаметр горлышка, достал пластиковую заготовку, вставил в небольшой станок и в минуту обточил до необходимого диаметра. Вытянул шприцем из банки какую-то жидкость, капнул на сделанную пробку.
Доктор резко нагнул Еникееву, но та в последний момент отвернула лицо, вымазала щеку и ухо, затрясла головой, и йогуртовые хлопья полетели во все стороны. Еникеева пустила слюну и завыла.
Все чаще Василек задумывается, где же он настоящий — тот, которого дедушка воспитывает, или городской, родительский. В таких мыслях не один год проходит. Василек взрослеет, на каникулы исправно в деревню к дедушке приезжает.
— Уверяю, я действительно не имел к убийству священника ни малейшего отношения. Нельзя же из-за одной привязки к топору слишком хорошо думать о человеке! Так можно и до Раскольникова добраться!