В этом контексте ленинский Мавзолей, построенный словно по образу и подобию тибетского храма, выглядел не таким уж бессмысленным.
— А ты что думаешь? — Льнов посмотрел на Цыбашева. — Чем будешь отбиваться?
— Не стреляй, — крикнул Льнов, — мы спускаемся! — И, выставив руку с секирой, бросился по лестнице.
Миссионер явно не знал, какую тактику предпочесть. Злоба и страх попеременно сменялись на его лице маской лживого смирения.
Взял однажды и внука с собой на охоту. Одна беда, неважная охота с Васильком получается. Животных ему всех подряд жалко. В этого не стреляй, в того не стреляй. Какая же тогда охота, спрашивается?
Еникеева, открывшая было рот, чтобы отдышаться, захлопнула его и принялась дергаться всем телом из стороны в сторону.