Льнов разложил на верстаке все имеющиеся боеприпасы. В пистолете оставалось тринадцать патронов. Имелась запасная обойма. К «Хеклер-Кох» было три магазина по тридцать патронов — всего сто восемнадцать. И секира. Как бы сейчас пригодились гранатомет и штуцер. Но гранатомет и стволы четвертого калибра лежали дома, и разве только они… Льнов сидел, обхватив голову руками, и удивлялся, как могло получиться, что он, обладающий сокрушительным арсеналом, вдруг оказался практически безоружным перед этими людьми за стенами здания, безмолвными и неподвижными.