— Да вы и так хороши, куда больше… — Николай Аристархович с мягким недовольством покачал головой. — Хватит, что я для вас это одолжение с портфелем делаю…
— Мизрухин, вы взрослый человек, перестаньте ребячиться.
Стихи обладали какой-то радиоактивной особенностью облучать внимание. После прочтения оставалось образное марево, дурманящий поэтический туман. Чтобы поймать ускользающий смысл, Цыбашев буквально пригвоздил строку карандашом, и далее читал не отрывая грифеля.
— А содержание записки чем объяснить прикажете?
— Интересно знать, в чем? — цепко насторожился Николай Аристархович.
— В машине оставить? — неуверенно предложил Льнов.