— Теперь здесь пройдите, — пригласил второй.
Выбрались наверх. Хворост в молчании собирали. Дедушка костер развел за домом. Поставили котелок с кашей.
— Да вы реальность подменяете трупной эзотерикой! — Кулешов разгневанно хлопнул по столу.
— Батаейки шадятся, — чуть шепеляво прокомментировал Любченев, оборачиваясь своей, точно шахтерской, излучающей свет головой. — Полчаша — макшимум.
Та же история — со словом «хуй». Подарить-то подарили, а употребление ограничили, в пределах «на хуй надо». Я аж до ПТУ ждал, когда батя посылать его на хуй разрешит.
— Это случается, — сказал доктор. — Прикройте ему лицо.