— Мам? — раздался голос дяди Миши, Маниного папы. Мы с облегчением вздохнули и выползли из-за толстого ствола.
— Нарка, — сказала эта вечная зачинательница самых опасных наших продедок, — а помнишь, как папа весной доводил до ума погреб?
И тогда мы бы догадались, что пыль, которая клубится в небе и уже практически застилает закатное красное солнце, поднимается из-под туфель разъяренной Ба.
«Интересно, что они хранят в холодильнике, если в туалет ходят с половником», — лихорадочно соображал он.
— Заворачивает ружье в газеты и прячет за одеяла, — удовлетворенно констатировали мы.
— Видишь, какой он хороший, — с трудом вымолвила Маня, набив рот вкуснючим шоколадом.