В начале 2007 года Россию облетела сенсация: на интернет торги был выставлен необычный лот — череп апостола Филиппа по весьма скромной цене в одну тысячу долларов. Выставляло череп на продажу частное лицо, и церковные иерархи возмутились: «Продажа мощей — это чудовищное кощунство. Тому, кто ее осуществляет, должно быть стыдно». Это сказал некто Чаплин, протоиерей.
Меры, пригодные для восточного Кавказа, не годились для западного. Нам нужно было обратить восточный берег Черного моря в русскую землю и для того очистить от горцев все прибрежье. Надобно было истребить значительную часть закубанского населения, чтобы заставить другую часть безусловно сложить оружие.
Мы уже знаем, что крест — дохристианский символ. Мы упоминали, что кресты носили римские весталки — жрицы Немийского храма Дианы-Весты… Мы говорили о том, что в первые столетия христианства крест вообще не являлся христианским символом. И только когда христианство начало расползаться во все стороны и проникло в соседний Египет, где уже был свой крест — анх, он перешел к христианам и прижился…
Изображение образуют потемневшие участки льняных волокон. Представьте себе нить в сечении. Это круг. Так вот, верхний сегмент этого круга темнее, чем нижний. Потемнение произошло только на верхней части полотна, обращенной к свету, в то время как нижняя сторона нитей осталась белой. Белыми остались даже обращенные вверх сегменты нити — там, где одна нить полотна ныряет под другую, затеняясь ею. То есть потемнение нитей неравномерное. На горбике одной, отдельно взятой нити оно максимально. А там, где нить меняет угол, уходя в глубь ткани и подныривая под другую нить, интенсивность потемнения меняется от максимума до нуля.
в седьмой день опять священник осмотрит его, и если язва менее приметна и не распространилась язва по коже, то священник должен объявить его чистым: это лишаи, и пусть он омоет одежды свои, и будет чист.
Первосвященник Каиафа — глава Синедриона, или, по-современному говоря, спикер религиозного парламента, конечно, раскусил амбициозного мальчишку — Иисуса Христа. Он сразу понял, кому именно адресована фраза «кесарю — кесарево». Стало быть, Иисус — прямая угроза финансовому благополучию Храма. Сдать его римлянам, попросив смертной казни у Пилата, — риск. Вообще-то, Понтий Пилат с уголовными и политическими не особо церемонится и приговоры утверждает заочно. Но не в данном случае. Пилату, конечно, уже все донесли. Он, конечно, заинтересовался. Пилат давно точит зубы на корван.