«И сделай священные одежды… Пусть они возьмут золота, голубой и пурпуровой и червленой шерсти и виссона, и сделают ефод из золота, из голубой, пурпуровой и червленой шерсти, и из крученого виссона, искусною работою.
«Ходи в кабак, вино пей, нищих бей, будешь архиерей!»
Привели в дом Каиафы. Ситуация накаляется. Христос получает пару оплеух. Петр не вмешивается. Его роль — главный свидетель, римский гражданин. Кто-то узнает Петра, показывает пальцем: да он, блин, сам апостол, Христов дружок! Петр отрицает: да нет, я так просто гулял ночью по садику, вижу — хотят парня мочить. Может, думаю, разбойники? Решил защитить паренька… Но Петра опять кто-то опознает.
Посетивший Соловецкий монастырь петербургский доктор П. Федоров насчитал в нем только 10 % непьющих монахов.
Те, кто смотрел фильм «Иван Васильевич меняет профессию», наверняка помнят, как царь с криками «Замуровали!» метался в тесной кабинке лифта, крестя стены. А когда двери открылись, воскликнул: «Вот что крест животворящий делает!»
В XI веке русская «Повесть временных лет» буквально повторяет идеологическую песню, которая легла в основу европейского христианского террора — «Молот ведьм». Точнее, наоборот, «Молот ведьм» перепевает русский источник, поскольку европейский трактат был написан почти через пять веков после того, как на Руси появились подобного рода человеконенавистнические идеи.