Эти игры с огнем в храме Гроба Господня несут на себе столь явный след язычества, что о нем с неудовольствием пишут даже некоторые православные священники. Действительно, с каменного века огонь — вещь непонятная и потому сакральная. С помощью дежурств и бесперебойной доставки топлива кроманьонцы постоянно поддерживали огонь в пещерах, когда еще не умели извлекать его сами, а пользовались только случайно добытым природным источником пламени, например, вспыхнувшим от удара молнии деревом. Археологи утверждают, что по толщине слоя пепла в некоторых пещерах можно утверждать, что огонь, не угасая, горел в них столетиями. И потеря огня была величайшей трагедией. Не удивительно священное чувство, выработавшееся к этой странной горячей субстанции. Которое маленько поутихло, когда огонь научились добывать «искусственно». Но традиция «вечного огня» все равно осталась: точно так же, как люди еще долго продолжали делать обрезание кремневыми ножами, даже после изобретения бронзы, так и в некоторых языческих храмах жрецы продолжали десятилетиями поддерживать «священный» вечный огонь, не давая ему затухнуть ни на секунду — несмотря на изобретение кресала.
Кто же такой этот дважды мелькнувший в рапорте Ларьков-Клавдиан, поставляющий владыке мальчиков? Об этом тоже можно узнать из жалоб…
(Вообще, любовь Господа к садизму прослеживается во многих местах Библии. Вот, например, весьма характерный отрывочек: «И как радовался Господь, делая вам добро и умножая вас, так будет радоваться Господь, погубляя вас и истребляя вас…» Господь, как видите, получает одинаковое удовольствие как от добрых дел, так и от мучительства.)
Стоп, скажут мне, о каком художнике идет речь, если красок на холсте нет (есть только то, что химики называют следами красок), а изображение образовано дегидратированной целлюлозой!? Как оно получилось?
Можно предположить, что сказал Иуда Каиафе. То, что велел сказать Иисус: люди Иисуса перепились и дрыхнут сейчас в Гефсиманском саду. Сопротивления они не окажут. Да и место глухое. Естественно, Иуда попросил денег «за предательство». Ибо бескорыстие — подозрительно.