— Ща как дам в глаз, — успокоила его Каринка.
Когда мсье Карапет открыл нам дверь, мы уже практически были на последнем издыхании.
— Да ты что, Анна, — хохотнул прадед Иван, — вначале были армяне, и только потом — свет!
Впереди был самый трудный и местами действительно печальный, последний день.
— Пяхой! — отчитывала она его. — Сонуцке вава деяй. Яцем???
Теперь на месте порушенного шкафчика красовалась репродукция васнецовской «Аленушки», и Ба, всякий раз цепляя ее взглядом, начинала кипятиться.