Ох ты ж… Дверь справа казалась распахнута, там виднелась монументальная печь, рядок поварешек и ножей, висевших на прикрепленной к стене полированной деревянной дощечке… а еще виднелись женские ноги на полу — темная юбка, задравшаяся выше щиколоток, темные чулки, черные туфли со стоптанными подошвами. Хорошенькие дела…
— Они здесь, голубчик, кишат… А что они собой представляют, вы наверняка имеете полное представление. Возле вашей квартиры уже замечены подозрительные личности. Смелости им не занимать, а крови они не боятся. Выстрел или удар ножом на тихой вечерней улочке, и… Так что возвращаться на прежнюю квартиру вам никак нельзя. Вы там ничего не оставили ценного, того, что стоит забрать?
— Вы мне не поможете… — продолжал Бестужев тем же чуточку истеричным голосом. — Или нет, только вы способны… Нет, мне никто не поможет…
— Туда, где у меня будут друзья, которые не дадут в обиду. Ну, теперь вы видите, что мы не имеем никакого отношения к вашей политике, революционерам и прочим глупостям?
— Спасибо за комплимент. Итак, с чем вы пришли на сей раз?
— Очень возможно, что и Лябурб, — сказал Бахметов. — Но писано согласно законам английской фонетики, так что я именно так и читаю. А что, это имеет какое-то принципиальное значение?