— Если честно, я тоже не вполне понимаю. Как-то не вникала в детали. Дядя, конечно, знает, и инженер Олкотт тоже… но мне это было неинтересно, я торопилась…
— Ну разумеется. Кто ж вам пеняет? Вы, конечно, возбуждены той интригой, о которой вам, чует мое сердце, поведал Тарловски? Это серьезно, согласен, но на моей памяти хватало интриг и посерьезнее. Я — лицо некоторым образом официальное, за мной следить как бы даже и не вполне прилично… С вами-то как? На запасной паспорт перешли?
— Там видно будет, — сказал Бестужев почти беззаботно.
— Я видел, как вы садились в поезд, — сказал Бахметов с широкой пьяноватой улыбкой.
— Прежде чем обнаружили черный ход и взяли его под наблюдение, прошло четверть часа, — сказал Бестужев. — Вполне могли тут же вынести ящики черным ходом, перегрузить на другой экипаж и раствориться на парижских улицах…
— Ты присмотрись, Ванюша, присмотрись, — сказал Серж покровительственно. — Вот это и есть страшные революционеры, про которых ты и в Костроме должен был слышать, я надеюсь… Губернаторов бомбами убивают, сейфы несгораемые экспроприируют, готовят в России великие потрясения на манер французских…