— Совсем ничего, — радостно закивали мы, — совершенно ничегошеньки. Мы тупые!
— Гыгыгы, шикарно смотритесь, — не унимался молодой любитель острых ощущений.
Страх Маньки был легко объясним — Ба обращалась к Богу в случаях крайнего, неконтролируемого, темного в своей силе бешенства. Только два раза в жизни мы с Манькой удостоились от Ба этого «господибожетымой», и наказание, которое последовало за ним, по своему разрушительному эффекту могло сравниться только с последствиями засухи в маленькой африканской стране. Поэтому, когда Ба говорила заветное слово, мы инстинктивно горбились и уменьшались в размерах.
— Ну наконец то, — вздохнули духи наших предков.
— У тебя все в порядке с прической, — отговаривала его мама.
— Давай я, — сказала дядя Миша, — я тебя физически сильнее.