Кейлонгцы, должно быть, притащили с собой целый храм жрецов, чтобы те служили проводниками воли к их божествам. Вражеский флот был скрыт белым маревом, вязким и многослойным, сплетённым из молитв каждого матроса, каждой корабельной крысы. Бесполезно было даже думать о том, чтобы попытаться пробить эту защиту энергетическим ударом или сложным саморазвивающимся заклинанием-вирусом. Лаэссэйцы оказались лишены своего самого сильного оружия.
Таш отвела взгляд. Некоторые вещи никогда не менялись.
Роскошные перья будто подёрнулись туманом, на долю мгновения скрывшим яростную птицу, из глубины которой рванулась иная форма. И вот на мраморных плитах уже стоял, пригнувшись и вскинув голову, воин в лёгких доспехах и шлеме в виде головы сокола. Тщательно сплетённые кольчужные перья падали на плечи, закрывая шею и грудь.
— Он не точит клюв о мебель, отказывается есть мясо, приправленное снотворным, и убивает исключительно из политических соображений. Но то же самое можно сказать и о самом магистре, так что я не стала бы бросаться словами о приручённости. Давайте не будем раздражать умную птичку и дадим мастеру Тэйону выспаться…
— …таким образом, — Таш машинально отбросила с глаз выбившуюся из причёски тёмную прядь, — ночное нападение противнику невыгодно. Это даёт нам время, чтобы выйти на позиции.
— Техника хороша, общая идея вообще блестяща, но момент вы выбрали крайне неудачно. — И, прежде чем она успеет проследить эту мысль и понять, что ассоциации с Таш сейчас способны вызвать у него разве что рокочущую магией злость, продолжил: — Что до тайного советника, то я им, похоже, уже являюсь, а из великого города мне уходить просто лень. Если я останусь в живых, царевна, то буду служить вам, но верность уже не обещаю.