Что-то сдавило ему ногу. Что-то. Сдавило. Ему. Ногу.
Вяло шевелящиеся ученики лежали в живописных позах вдоль стен, будто их расшвыряло мощным взрывом, но никто, кажется, не выпал с балкона. Значит, страховочные заклинания тоже сработали как надо.
Она с неосознанной грациозностью подростка прянула назад — ловким, быстрым движением фехтовальщицы.
Городская стража, доведённая вчерашней выходкой до состояния злобного отупения, конфисковала его кресло.
Но вот чего в их глазах совершенно не было, так это раскаяния. Как, впрочем, и намёка на то, что подобное безобразие больше не повторится. И страха. В них совсем не было страха, и это казалось невероятным для существ, не первый год балансирующих на тонкой грани, за которой скрывалось уродливое лицемерие политического детоубийства.
— Айе, — согласился Тэйон. — Однако меня беспокоит, что он будет отвечать за всё один.