Ему понадобилось лишь несколько занятий с великовозрастным студентом, чтобы понять, что с тем далеко не всё в порядке. Но любые проблемы ученика были всегда скрыты за безупречными, магистерского уровня ментальными щитами. После того как попытка создать простейшую иллюзию едва не развеяла по пламенной стихии пол-особняка Алория, учитель поставил ультиматум: ди Крий ослабит барьеры и позволит ему глянуть в глубь его разума или может отправляться по десяти ветрам.
«Надо остановиться. Да, ты думал, что ваши отношения уже давно вышли за рамки понятия «любовь», что она поддержит тебя и в смерти, и за её пределами. Если нужно — в буквальном смысле слова. Ты был не прав, и потеря иллюзий тебя почти уничтожила. Но разве её вины в этом больше, чем твоей?»
В городе, где тех, кто не обладал хоть какими-то магическими способностями, считали в лучшем случае неполноценным меньшинством, проблема содержания арестованных стояла достаточно остро. Традиционно используемые в подобных целях крепкие стены и прочные оковы слишком часто оказывались печально неадекватными. Проблема несколько облегчалась тем, что основными мерами пресечения в Лаэссэ были смертная казнь, штрафы и изгнание, так что надолго арестованные в темницах не задерживались. Однако пусть и короткое время, но их всё-таки требовалось удерживать от побега.
Где-то далеко звучал его собственный голос, спокойно предельно чётко объясняющий каждый шаг, — для учеников, для себя и для кристаллизации заклинания.
Но, вместо того чтобы вести битву, достойную его амбиций и его искусства, маг был вынужден заниматься тем, что он обычно считал ниже собственного достоинства. Политикой. Три дня политики, три дня в запертом кабинете, три дня приглушённых совещаний с Рино и Сааж. Сказать, что интриги и контрманевры лаэссэйцев сидели у него в печёнках, может быть, и не было бы преуменьшением… Сниться они ему уже точно начали.
Он не понимал, на что рассчитывает и чего пытается добиться юная королева. И именно непонимание служило источником вдумчивого бешенства. Магистр Алория привык к собственной информированности, и обратное положение вещей его не устраивало.