Цена, которую был готов заплатить адмирал за попытку захвата аннигиляционной установки "Свет". Александр фон Ребен читал ситуацию, но не мог ее изменить.
Мир полнился огнем, воем и грохотом. Безмятежный полдень на глазах Фарагнея превращался в сумерки, затем случилось нечто непоправимое: забившись в одно из зданий с толстыми стеклобетонными стенами Говард, спасаясь от ударных волн, сидел на полу, вздрагивая всем телом, пока вдруг не заметил, как стремительно темнеет, словно вне стен приютившего его строения внезапно наступила ночь.
Жуткое и одновременно - завораживающее зрелище. Машины бились, не щадя ни себя, ни противника, стремительно пустели арпогреба, критически падал уровень энергии в накопителях устройств накачки лазерных установок, отказывали плазмогенераторы, фрагменты брони выбивало короткими очередями автоматических орудий, и вот среди сгорающих "Стилетов" к земле устремился объятый пламенем, изувеченный до неузнаваемости штурмовой носитель Альянса, вслед рухнул еще один, третий "Нибелунг" взорвался в воздухе, разломившись на несколько частей, и лишь последний, четвертый носитель, не смотря на множественные повреждения брони, еще продолжал бой, пока не израсходовал все боеприпасы.
Для удара по Юноне был создан отдельный флот, укомплектованный технически устаревшими кораблями. Их задача сводилась к полной блокаде системы и высадке на Юнону десятитысячной армии сервомеханизмов.
Пока он размышлял, прервав свою прогулку, короткий инструктаж новобранцев завершился и те нестройной толпой потянулись, скупо переговариваясь между собой, к приземистым, надежно спрятанным под пологом маскирующих лесопосадок зданиям казарм.
– Вы убийца Фарагней! - Хрипло выплеснул он в лицо полковника страшное обвинение. - А они, - он обернулся, указав резким жестом руки на удаляющихся новобранцев, - они уже пилоты, стараниями проклятых уличных автоматов!