Закончив печальную процедуру, он немного постоял над могилой, потом повернулся и пошел, морщась от боли в простреленном плече, к берегу, на который с борта перехватчика был выдвинут серебристый металлический трап.
Открытые люки перехватчика с лязгом захлопнулись.
На него пахнуло сыростью, вековой пылью и еще чем-то древним, что не могло распознать его обоняние…
Оля умерла тихо, во сне. Я похоронил ее во дворе, рядом с Ургеймом.
Несколько месяцев мы с Ольгой не вылезали из развернутой дома биолаборатории, пока спустя полгода отчаянного труда из инкубатора не вышел первый
Пух моментально напрягся. Шерсть на его загривке встала дыбом, он припал к земле, нервно перебирая передними лапами и втягивая душный, влажный воздух.