Его рука медленно, чтобы не привлечь внимания зверя, потянулась к поясу, где в пластиковой кобуре был снятый с предохранителя автоматический пистолет.
Полковник первым спрыгнул на землю, огляделся, подхватил сына и, поставив четырехлетнего Андрейку на камни, подошел к истребителю.
В общем, Антон, расставив мины и детекторы, не собирался покидать этот район, а решил обосноваться где-нибудь поблизости, чтобы иметь возможность издали наблюдать за своей машиной и в случае появления противника использовать любой, даже самый мизерный шанс для спасения.
Тем временем два уцелевших после лобовой атаки перехватчика пришли в себя и, стабилизировав взбесившиеся в момент потери управления машины, устремились назад. Нет они не были ни дураками, ни трусами. Вражеские пилоты уже поняли, с кем имеют дело…
Антон улыбнулся. Этот странный зверь действовал на него как глоток успокоительного. Несмотря на неопределенность своего положения, рану и прочие неприятные моменты, пилот остро ощущал, как его разум выплывает из того омута безумия, куда был безвозвратно погружен в течение двух, казавшихся вечностью лет войны.
Вторая, управляемая компьютером пулеметная турель корабля замешкалась ровно на одну секунду. Ее электронный мозг не сразу определил приоритетность целей — с одной стороны, Пух был явно агрессивным существом, одним из тех, с кем компьютер вел борьбу всю ночь, с другой же стороны, вооруженный, хотя и не выказывающий признаков агрессии человек по классификации был куда опаснее местного животного, и, соответственно возникшему противоречию, стволы турели сначала дернулись в сторону кота, но, не завершив движения, вдруг начали поворачиваться к Антону. Однако было поздно…