Остаток дня пилот откровенно маялся от скуки. Вербицкий с сыном насобирали сухих сучьев и развели костер. Андрейка веселился, поджигая тоненькие прутики и бегая с ними между камней, полковник же вел себя совсем необычно. В глубокой задумчивости он сидел подле костра и смотрел в туманную даль, словно вспоминая какие-то далекие события.
Он нашел в себе силы и приподнялся на локте, превозмогая слабость и боль.
В первые часы этого безумного ночного марш-броска до них периодически доносился отдаленный вой, потом он смолк, и это сильно беспокоило Антона. По его расчетам, они отмахали километров пятнадцать и вскоре должны были выйти к тому месту, где накануне он видел поваленные деревья.
Стиснув зубы, он одной рукой на ощупь нашел рычаг катапультирования и нажал его.
Сквозь разбитое забрало гермошлема по лицу хлестали прохладные струи дождя.
Привалившись спиной к скале, он зашелся в мучительном кашле.