Вадим чувствовал, что — нет. Он словно замерз изнутри, и это ощущение, когда ты понимаешь, что перестал страшиться, способен идти и убивать дальше, пусть ради великой цели независимости своей планеты… — это чувство ледяной пустоты, предопределенности оказалось на поверку во сто крат хуже панической нервной дрожи и прочих признаков непроходящего стресса, который он испытывал, едва встав на этот путь…
Он делал то, что требовали обстоятельства, разум, интуиция, а внутри что-то перенастраивалось, словно во время боя лопнули все струны души, и вот теперь там натягивали новые, не принятые рассудком и не одобренные сердцем…
— Можешь дышать спокойно. Яна наверняка ввела в твою кровь антитела, которые способны уничтожать местные вирусы.
Солоноватая жидкость растеклась по нёбу, языку, — организм человека не выдерживал мгновенных перегрузок, порожденных залпами неадаптированного к космическим условиям оружия… На несколько секунд сознание Нечаева помутилось, руки стали ватными, непослушными, и этого хватило, чтобы бесноватые силы разнонаправленных ускорений, терзающие штурмовик, увели его в хаотичное вращение.
Вслед за собакой показался Вадим. Протянув руку, он хотел помочь Яне выбраться из вездехода, но девушка не обратила внимания на этот жест.
Узкий круг посвященных собрался на лунной базе, чтобы обсудить готовность флота и план первоначальных действий. Мнения о том, как следует начинать вторжение в колонии, разнились, и Хаммер решил лично поставить все точки на «i».