Галанин долго смотрел на закрывшуюся дверь. Наконец он вздохнул и встал. Возможно, он и не прав, но в одном Константин Эрнестович был уверен вполне: если они — он имел в виду себя и остатки своего экипажа — потеряют человечность, возомнят себя богами и судьями, то их труд будет обречен…
Экран наконец мигнул, и его темное пространство внезапно заполнили бесшумные, совершенно ирреальные изображения. Витя невольно отшатнулся, словно ему приоткрыли окно в преисподнюю.
— Эй, здесь разве не полагаются напитки? — заржал он.
— Ты не похож на внука «борца за справедливость».
— Садимся! Эй, парни, готовьте геологическое оборудование! Тут металлы, должно быть, текут прямо по поверхности!
— Антон, что ты задумал? Я запрещаю тебе рисковать!