И он выбрал альтернативную службу, потому что выхода не было. Ему, по складу характера, было некуда выплеснуть накопленный и нерастраченный потенциал. Погибнуть в локальной войне среди ледяных спутников Юпитера ему вовсе не улыбалось; быть мещанином, битником или наркоманом он тоже не хотел.
— Ты спутал рейсы, — ответил он, перешагнув через ногу. — Здесь не «Люфтганза» и даже не «Аэрофлот», а я тебе не стюардесса, понял?
Несмотря на ощутимое напряжение, царящее в рубке, все члены экипажа то и дело бросали короткие взгляды на экраны внешнего обзора, — внизу под «Кривичем» лежал неизведанный мир, призванный стать их новой родиной, и никто не мог относиться к этому равнодушно, тем более что редкие кучевые облака не препятствовали обзору. Четко были видны моря и континенты, незнакомые очертания которых пугали и будоражили воображение. Водная гладь была черной, с непонятными бурыми вкраплениями, континенты и острова — серо-желто-коричневые, с редкими пятнами синего и лилового цветов.
Ворота колонии дрогнули и поползли в стороны. База оставалась под контролем автоматики. Никто не захотел добровольно остаться и ждать, да в этом и не было смысла. Если они не успеют до наступления сумерек смонтировать систему электромагнитной маскировки, которая должна описать окружность диаметром в сто километров и замкнуться на выведенные на орбиту спутники, то наступившая ночь станет для колонии последней, и один или два человека, присутствуя на базе, не смогут спасти положение. Им оставалось только одно — во что бы то ни стало — успеть.
Этот зал был излюбленным местом вечерней тусовки всей чернокожей братвы уровня. Хозяин жил под их «крышей», полиция предпочитала сюда не заглядывать, поэтому тут можно было оттянуться на полную катушку…
Вскочив на ноги, он перехватил его за раскалившийся ствол, обжегся, едва не уронив, перехватил за приклад и шагнул из шлюза, держа оружие как дубину.