— Ну вот… Нам осталось совершить последнее усилие, — проговорил он. — Роли распределены, все знают, что и как нужно делать, так что, — он махнул рукой, — по машинам!
Солнце уже оторвалось от вершин маячившего у горизонта горного хребта. Начинался день. Гнетущая тишина незаметно отступила, сменившись шорохом листвы от народившегося ветерка. Заросли уже не казались безжизненными. Из них то и дело доносились странные, непривычные человеческому уху звуки, отдаленно напоминающие протяжное кваканье и тонкие пересвисты… Изредка до людей долетал хруст ломаемых ветвей.
Антон, не выдержав, улыбнулся. Жабоклюв, сам того не ведая, разрядил обстановку. Оказывается, тот черт, которого рисовало их воображение, не так уж и страшен…
Ольга взглянула на него, недоумевая. Как Курт мог вспомнить о проложенном курсе, когда вокруг гибли товарищи, и плавилась планета… А ведь иначе им было бы не взлететь!…
Перед глазами плавал кровавый туман, а когда он начал рассеиваться, то первое, что увидел Гейтс, был его собственный нож, валяющийся на полу в полуметре от него, и высокие, на «молниях», сапоги стоящего подле человека.
Пальцы Антона произвели быстрые манипуляции на пульте, и двигательная установка правого борта, симметричная вышедшей из строя, смолкла.