Капарелли и сам понимал, что голос его прозвучал недовольно. И не оттого, что он не любит графа, сказал он себе. Просто — и спорт тут совершенно ни при чем — в присутствии Александера (теперь его чаще называли Белая Гавань) Капарелли невольно чувствовал, что состязается не на своем поле и лезет не в свое дело. А унаследованный Александером графский титул и слава прошлогодней победы в системе Эндикотта только ухудшали ситуацию.
Хонор смотрела на нее во все глаза, снова прокручивая в памяти мучительную сцену в кабинете коменданта, когда он почти умолял ее признаться, что случилось на самом деле.
— Есть не переходить в активный режим, — ответил тактик в тот самый момент, когда Ясир Рэйвен включил сигнал тревоги. Пассивный режим означал, что крейсер не может включить импеллерный клин или защитные стены, но пока еще сохранялась слабенькая возможность, что их корабль все-таки не засекут, и…
— А что говорят врачи? — спросил он через минуту.
Лишь шестой части экипажа «Дерзкого» удалось спастись, прежде чем следующий залп уничтожил корабль, но им повезло больше, чем «Ахиллесу».