Прапорщик Левицкий вернулся с рюкзаком и горстями сыпал в него звонкие, переливчатые монеты.
И леплю ему, уже безо всяких сомнений: «Ты только про душу не гони, животное. У тебя вместо души калькулятор».
Фрол выжидательно смотрел на Лидию. Ни он, ни она к кофе не прикоснулись.
Пройдя по газону, белоголовый оказался на соседней дорожке. Поглядел направо, налево, пожал плечами и быстро зашагал к выходу из парка. Настроение у него стало еще лучше. По аллее он несся чуть не вприпрыжку. Лет тридцать ему можно было дать, никак не больше. Даже наряд, который утром казался старомодным, теперь воспринимался иначе: просторный льняной костюм с элегантной, тщательно продуманной небрежностью свободно висел на стройной фигуре, тупоносые туфли смотрелись стильно.
«Кто ж это знает, какой путь правильный, какой нет?»
Екклесиаст сжал виски пальцами и заплакал. А утром вместо работы отправился в нашу клинику.