Она тоже улыбнулась, но ничего не сказала – просто ждала ответа. С характером оказалась девушка.
«Насколько я понимаю, вы человек религиозный? Верите в Бога?»
«Это где Валентина Сергеевна жила? Вы родственник ее? По завещанию квартиру получили? Или очередник?»
«Ну вот, – обескураженно развел руками провокатор. – Я и не думал насмешничать. Просто высказал предположение. А обиделись вы, потому что оно правильное. И про духовника, и про пометки, и про жену. Сразу стали меня обзывать, толкнули. Наговорили сорок бочек арестантов. Вот объясните мне, почему с верующими обязательно нужно разговаривать очень осторожно, будто с инвалидами или секс-меньшинствами? Слишком много идей и слов, которые могут задеть ваши чувства. Чуть что не так – сразу крик, анафема, смертельная обида. Но сами вы при этом никого обидеть не боитесь. Как-то это не по-христиански».
Он щелкнул пальцами – и над разливом, над унылыми очистными полями вдруг вырос зубчатый частокол манхэттенских небоскребов. Мальчик поглядел на них, склонив головенку.
«Вы, наверное, не занимались так называемым заговором Таганцева подробно. Только непосредственно Гумилевым?»