Вот теперь старичок позволил себе посмотреться в зеркало и, кажется, остался более или менее доволен.
Майк выезжает на круг, но никуда не сворачивает, раз за разом крутит по нему, крутит.
«В том числе. Но не такие, какие сейчас крутят. Они все как построены? Найти слабое звено, выдавить кого-нибудь из жизни. Гадость это. Учат молодое поколение быть дворняжками. Как, знаешь, в своре бродячих собак. Кто самый слабый, на того все и кидаются. Вот у меня сейчас проект запускается, там все по-другому. В душ и в спальню подглядывать не лезут, слабых не дожимают. Развивают в человеке лучшее, что в нем есть, а не худшее».
Лысый мужчина слушал рассказ, давно уж позабыв о первоначальном скептицизме.
ГУМИЛЕВ: Есть. Вы ведь давно служите в ЧК?
За рулем мужчина. Лицо у него застывшее, губа прикушена. Он проносится через перекресток и поворачивает, не сбрасывая скорости. Видно указатели, какие-то названия городков или деревень, нормальному человеку неизвестные. Кроме одного: «Париж 238 км». То есть, понятно, что дело происходит во Франции.