– Я рада видеть вас, батюшка. Я знала, что вы меня не бросите.
Что испытал он за эти полчаса чужого любовного ралли, Руммель старался не вспоминать. Он чувствовал страшную боль и не видел ничего вокруг из-за застилавшей глаза ненависти.
– Слушаю, ваша светлость! – произнес шагнувший из темноты пожилой лакей и поклонился. За ним вышел слуга помоложе.
– Никого, босс, только плесень и мошки! – доложил вернувшийся пехотинец.
Сметая шапкой с тропы даже самые незаметные камешки, Рулоф семенил впереди Амалии, а она шагала, высоко подняв голову, как и подобало девушке, чьи предки правили когда-то всем Ансольтским краем.
– Пять-семнадцать – двадцать шесть – девятнадцать… – пролепетал Штойр, чувствуя на лбу холод пистолета.