Соскочившие с седел гвардейцы бросились стаскивать с возка брыкающегося Миллибенда, вопящего о своей значимости и о том, что над ним нет власти прелата Гудрофа.
Открылась дверь, и в самом ее низу появился Густав. Понаблюдав за действиями Руммеля, он вошел в мастерскую, поднял с пола кусок доски и, смешно переваливаясь, направился к Руммелю.
Она решительно убрала его руку, но тут же оперлась на его локоть.
– Правила ты знаешь, Хмелевский, если в броневике останется место, можешь взять ее с собой.
В наспех собранных сараях тоскливо завыли дромы.
– Спасибо за похвалу, ваша светлость, но если бы я еще мог почистить зубы…