– Судья? – удивился Тревис и даже перестал сухарь грызть. – А какой судья – городской или мператорского величества?
– А как там внутри? – спросил Бекет. Он рисовал чертежи только для внешнего вида, а весь каркас, оси и колеса мастера делали согласно собственным представлениям.
Лейтенант покачал головой, отчего масляные пряди его волос стали разлетаться, как крылья больной птицы.
– Ну… два часа пешком с севера на юг и час ходьбы с востока на запад.
Солдат отшвырнул упрямую старуху и распахнул дверь. Чумаченко шагнул внутрь и под подоконником единственного окна увидел трех детей от четырех до семи лет. Широко открытыми от страха глазами они таращились на неведомых чудовищ с закрытыми стеклом лицами.
– Рухнул, сэр! Взрыв был такой, что просто мама не горюй!