— Мальчик, — говорю я. — Исайя. Зачем Лойен его обследовал?
— Тюремная кухня предоставляла einzigartige возможности, чтобы печь из дрожжевого теста.
Когда мы выходим под открытый навес на верхней палубе, на мостике бьют два двойных удара —два часа ночи, середина ночной вахты.
«Кронос» движется по направлению ко льду. Я вижу его на некотором расстоянии, неясно из-за десятимиллиметрового непробиваемого стекла, покрытого снаружи кристаллизованными крупинками соли. Это ничего не меняет, я чувствую этот лед так, как будто ногами стою на нем.
— Однако у меня есть и некоторые другие сведения.
Я наклоняюсь через стол. Тем самым я заставляю его забыть о макаронах, о нашем взаимопонимании, о его ко мне доверии.