Очнувшись, я понимаю, что спала. Должно быть, сейчас ночь.
Здесь все одиннадцать человек. В воздухе не витает никаких вопросов. Как будто я единственная не поняла, что произошло. Или же как будто им и не нужно этого понимать.
В мои служебные обязанности входит протирание этого наводящего на размышление аппарата спиртом.
Теперь он сидит совершенно тихо. Лишь отражения в стеклах очков слабо играют.
В зале так много людей, что столов не видно. Единственные звуки — это голоса крупье и мягкое позвякивание складываемых жетонов.
Он смотрит в свои бумаги. Я вытираю подоконник тряпкой. Она оставляет полосатый след грязной воды.