Механик выпрямляется. Он начинает стаскивать акваланг. Движения его замедленны, как у астронавта в невесомости.
Они поднялись по склону, чтобы не оказаться под крутыми проходами, по которым лед сползает в море. Здесь глубина рыхлого снега полметра. Они по очереди протаптывали дорогу.
— Вчера, когда мы стояли у причала, отключилось электричество на «Кроносе». И на части портовых сооружений.
Тот, кто боится, что машины скоро захватят власть, должен воздержаться от прогулок по Южной гавани. Здесь не убран снег. Тротуары непроходимы. По узкому, покрытому грязью железнодорожному полотну время от времени проносятся сверхъестественно огромные товарные поезда с большими окнами без единого признака жизни. Над мыловаренным заводом висит облако зеленого дыма. Кафетерий предлагает жареную картошку с колбасой. За стеклами на одиноких обжарочных аппаратах в покинутой кухне светятся красные и желтые контрольные лампочки. Над занесенной снегом грудой угля взад и вперед по рельсам без всякой цели движется неугомонный кран. Из щелей в закрытых воротах гаражей проникает тусклый голубоватый свет и доносится треск электрической сварки и позвякивание незаконно зарабатываемых денег, но не слышно голосов людей.
Механик отстает. Ландер берет меня под руку. Мимо нас скользят декольтированные дамы, господа в парадных костюмах, господа в лиловых рубашках и белых смокингах, господа в замшевых рубашках с часами «Ролекс» и выгоревшими на солнце прическами яхтсменов.