Капитан Лукас ждет на маленькой застекленной веранде, выступающей над морем. Я опускаюсь на скамью у стола напротив него, механик материализуется из воздуха и проскальзывает рядом со мной. Ландер стоит прислонившись к столу. Служащая казино закрывает за ним раздвижную дверь. Мы одни в стеклянной коробке, которая, кажется, плывет по Эресунну. Лукас сидит отвернувшись от нас. Перед ним стоит чашка черной жидкости, насыщенно пахнущей кофе. Он беспрерывно курит. Ни разу не взглянув на нас, он мучительно, с трудом выдавливает из себя слова, словно сок из незрелого лайма. У него легкий акцент. Мне кажется, что польский.
Она второй раз за этот день смеется. Потом она поворачивается и отходит к своей панораме.
Ко мне склоняется лицо Кютсова. Мы смотрим друг другу в глаза. Его глаза сегодня ночью выпучены, как будто с ним внезапно случился приступ базедовой болезни. Но он не болен в обычном смысле этого слова. Он чудовищно пьян.
Теперь я вспоминаю Йоргенсена и пытаюсь отыскать наркотики в самой себе.
— Это был, наверное, результат вашего влияния? — предположила я.