Она с удивлением смотрит на меня. На секунду я оказываюсь в опасной зоне. Потом она приходит к выводу, что мы, конечно же, знаем это от самого Лойена.
Где-то над моей головой раздается приглушенный взрыв. В следующую секунду я ослеплена. Ужасный белый отсвет ударяет мне в лицо со стороны мола и воды. В тот же миг огонь забирает весь кислород из воздуха, и я бросаюсь на пол. Мне кажется, что в глаза попал песок, как будто я дышу в полиэтиленовом пакете, на который кто-то направил фен. Ну конечно же, это бензиновые канистры. Они залили яхту бензином.
Увидев шпалы в трюме, можно было бы подумать, что мы направляемся в Гренландию, чтобы проложить семьдесят пять метров железной дороги и открыть железнодорожную компанию. Под брезентом же — груда рельсов.
Когда я была маленькой и жила в Кваанааке, в конце пятидесятых и начале шестидесятых, даже европейское время шло относительно медленно. Изменения происходили в таком темпе, что успевал возникнуть протест против них. Этот протест сначала выражался в понятии «старые добрые времена».
Никогда и в голову не могло бы прийти назвать ее по имени.