Он бродил и бродил, не зная, куда идет, как вдруг оказался внутри какой-то толпы, огромной, спешащей. Какие-то люди обступили его. Один из них схватил его за руку и дохнул чесночным духом прямо в лицо.
Улицы были пустынны. С Комптона он свернул налево и отправился на запад. По правую руку невдалеке от дороги виднелся обширный пустырь. Кладбища были закрыты и охранялись. Ими запрещено было пользоваться. Если кто пытался хоронить, стреляли без предупреждения.
Он поежился и подлил себе в бокал виски. Когда-то он использовал джиггер, но это было давно.
Нет смысла сейчас пытаться что-то сделать с ним, — подумал Нэвилль, — он слишком перепуган.
Под кварцевой лампой все микробы погибли, но это ровным счетом ничего не объясняло.
Он знал, что, как и вампиры, он стал анафемой, ночным кошмаром. Он нес людям ужас и страх, и его следовало уничтожить. И все происходящее представилось ему повторением прошлого, только вывернутым наизнанку. Он вдруг увидел происходящее с той кристальной ясностью, которая все расставляет по своим местам, и ощущение понимания восхитило его, заставив на мгновение забыть о боли.