Он вытачивал их из толстой шпонки: резал дисковой пилой на восьмидюймовые отрезки и доводил на наждаке до остроты кинжала.
- Вирджи? — снова осторожно спросил он. — Вирджи?..
- Все в порядке, малыш, — торопливо проговорил Нэвилль.
Пожалуй, хватит, — сказал он себе. — Сейчас не время для сантиментов.
Минуточку! Эта кровь была взята у живого.
Но зачем ей лгать? — спрашивал он себя. — Ведь утром он проверит ее кровь. Какой может быть прок с того, что она солжет ему сейчас, если утром, всего через несколько часов, он все равно узнает правду?