Цитата #90 из книги «Сиддхартха»

— Сегодня мы воспримем учение из его уст, — сказал Говинда.

Просмотров: 6

Сиддхартха

Сиддхартха

Еще цитаты из книги «Сиддхартха»

— Вчера, о Возвышенный, посчастливилось мне услышать твое поразительное учение. Я пришел вместе с другом издалека, чтобы услышать его. И вот мой друг провозгласил желание примкнуть к тебе и остается с твоими. Я же вновь продолжу путь моих странствий.

Просмотров: 5

— Не гневайся же на меня, о Возвышенный, — сказал юноша. — Не для того я так говорил, чтобы искать с тобой спора — спора о словах. Поистине прав ты: мнение — слабая опора. Но позволь сказать еще только одно: ни на мгновение я не усомнился в тебе. Ни одного мгновения я не сомневался, что ты — Будда, что ты достиг той цели, той высочайшей, к которой стремятся столько тысяч брахманов и сыновей брахманов. Ты нашел спасение от смерти. Ты шел к нему своим собственным путем — путем исканий, и на этом пути ты нашел его — в мыслях, в созерцании, в познании, в просветлении. Но не в учении! И никто — такова моя мысль, о Возвышенный, — никто не придет к спасению через учение! Никому, о Достойный, не сможешь ты в словах, в учении поведать, рассказать, что свершилось с тобой в час твоего просветления! Многое заключено в учении просветленного Будды, многих учит он праведно жить, избегать зла. Одного лишь не содержит столь ясное, столь достойное учение: оно не содержит тайны того, что пережил сам Возвышенный — один среди сотен тысяч. Вот то, о чем я думал, что я понял, когда слушал твое учение. Вот почему я продолжу мои странствия — не для того, чтобы искать другое, лучшее учение, ибо я знаю: такого нет, — а для того, чтобы, покинув все учения и всех учителей, самому достичь своей цели или умереть. Но не раз еще вспомню я, о Возвышенный, тот день и тот час, когда мои глаза лицезрели святого.

Просмотров: 5

Глубоко в сердце, как рану, ощущал он любовь к ушедшему сыну и в то же время чувствовал, что рана эта нанесена ему не затем, чтобы он копался в ней, — она должна была пролиться кровью и засиять, осветив его жизнь.

Просмотров: 8

Прожив недолгое время в доме Камасвами, он уже начал принимать участие в торговле своего хозяина. И ежедневно, в час, который был ему назначен, он посещал прекрасную Камалу — в красивой одежде, в дорогих сандалиях, а вскоре он уже приносил ей и подарки. И многому учили его алые умные губы, многому учила его нежная, гибкая рука. В любви он был ребенком, готовым слепо и ненасытно бросаться в наслаждение, как в бездонную пропасть, и она учила его с самого начала, с того, что наслаждение нельзя получить, не дав наслаждения, и что каждый жест, каждая ласка, каждое прикосновение, и взгляд, и положение тела имеют свои тайны, которые открываются знающему и дают ему счастье. Она учила, что любящие после праздника любви должны расставаться с чувством восхищения друг другом, быть побежденными в той же мере, что и победителями, — так, чтобы ни один из двоих не испытывал пресыщения и опустошенности, чтобы не возникало злого чувства совершившего насилие или подвергнувшегося насилию. Удивительные часы проводил он у этой прекрасной и умной художницы, был ее учеником, ее любовником, ее другом. Здесь, у Камалы, находил он смысл и цель своей теперешней жизни, не в торговле Камасвами.

Просмотров: 3

Иначе, чем раньше” смотрел он теперь на людей — не так умно, не так гордо, зато теплее, зато с большим любопытством и участием. Перевозя обычных путешествующих, людей-детей — торговцев, воинов, женщин, — он чувствовал, что они уже не чужды ему, как прежде; он понимал их, он понимал и разделял не их мысли и взгляды, нет — только стремления и желания, и жизнь, которую они вели, он чувствовал, как они. Хотя он был близок к совершенству и страдал последней раной, но ему казалось, что эти люди-дети — его братья. Их суетность, жадность, мелочность уже не смешили его, стали понятны, стали достойны любви, стали для него даже достойны уважения. Слепая любовь матери к своему ребенку, глупая слепая гордость ученого отца единственным сыночком, слепая, животная потребность молодой тщеславной женщины в украшениях и восхищенных взглядах мужчин — все эти страсти, все эти детские увлечения, все эти простые, глупые, но чудовищно сильные, живучие, неизбывные инстинкты и желания уже не были для Сиддхартхи детской игрой: он видел, как люди этим живут, видел, какие чудеса совершают ради этого — путешествуют, ведут войны, и бесконечно много переносят, и бесконечно страдают, — и он был способен любить их за это. В каждой их страсти, в каждом поступке он видел жизнь, живое, неразрушимое, брахман. Достойны любви, достойны восхищения были эти люди с их слепой верностью, слепой силой и слепым упорством. Ничто не было им чуждо, и ученый, и мыслитель ничем не превосходили их, если не считать одной-единственной мелочи, одной-единственной ничтожной малости: сознания, осознанной мысли о единстве. И не раз Сиддхартха сомневался: а надо ли так высоко ценить это знание, эту мысль? Может быть, это тоже детская игра людей-мыслителей, людей-мыслителей-детей? Во всем прочем миряне были равны мудрецам и часто далеко их превосходили, так же как животные в их неуклонном и безошибочном исполнении необходимого могут зачастую казаться выше людей

Просмотров: 8