— Сиддхартха сделает то, что скажет его отец.
— Слышишь? — снова спросил взгляд Васудевы.
Но рана еще горела, страстно и горько вспоминал Сиддхартха убежавшего сына, лелеял в сердце любовь и нежность, отдавался приступам боли, совершал все глупости любви. Нелегко угасал этот огонь.
Сиддхартха поблагодарил ее и засмеялся. Узнав, что ни вчера, ни сегодня он ничего не ел, она приказала принести хлеба и фруктов и, как хозяйка гостя, накормила его.
— Может быть, и да, — устало сказал Сиддхартха. — Я как ты. Ты тоже не любишь, иначе ты не могла бы заниматься любовью как искусством. Люди нашей породы, наверное, вообще не могут любить. А люди-дети могут, это их тайна.
На лице Васудевы появилась светлая усмешка.