— Ну и сучий же ты потрох, дедуля! — в сердцах сказал Киорр.
Наклонившись, он пошарил в тряпье и выудил на свет перевязь со шпагой внушительного размера и кинжалом, украшенным сапфиром.
Мы вошли в ущелье с невысокими стенами, тянущееся вдоль океанского берега. На дне тек ручей, а скалы, по мере того, как мы продвигались вперед, вырастали в размерах, но не могли заглушить шума волн. Виенго прыгал с камня на камень ловко и легко, а я уже порядком устал, и рана на боку начинала болеть. Друг Софии заметил это и дал мне несколько минут на отдых. Ущелье расширилось настолько, что превратилось в котловину, заросшую по внешнему краю густыми елями. На дальнем конце она заканчивалась огромным, бесформенным холмом угольно-черного цвета.
Я совсем не помню своих родителей. Как они выглядели? Какие у них были голоса? Как они смеялись? О чем мечтали? Мне остается только гадать.
Шуко смотрел на него с отвращением, словно перед ним была опасная змея, Натан грязно выругался по-ньюгортски и зашарил на поясе в поисках отсутствующего кинжала, кавальери не видел ничего и с недоумением смотрел на внезапно развалившуюся мебель.
— Если я попрошу Мириам перевести меня куда-нибудь в Чергий, на войну, поближе к Иосифу, она будет сильно возражать?