Часы на каминной полке уже пробили двенадцать раз, когда Жаклин наконец-то выжала из него долгожданный оргазм и полковник крепко заснул. Наступило 14 августа.
Министр внутренних дел закончил монолог, уложившись в минуту с небольшим, не забыв сослаться на мнения Роллана и Дюкре.
Две минуты спустя Роже Фрей вышел из кабинета. Кивнул полковнику Тесьеру, направился к двери, по лестнице спустился в вестибюль.
Моллинсон коротко улыбнулся и вышел в коридор. ЛП вновь пробежал глазами телеграмму, вспомнил, с каким поручением посылали его в Центральный архив, все понял и прошептал: «Черт побери».
Шакал обернулся, когда его спросили, не будет ли он возражать, если закроют окно, и взглянул на женщину, просьбу которой выполнял метрдотель. Она обедала одна, миловидная дама лет тридцати пяти — сорока, с нежными белыми руками и высокой грудью. Шакал кивнул, разрешая закрыть окно, и женщина одарила его холодной улыбкой.
— Мы должны принять одно из двух допущений, — объяснял Лебель сидящим за столом. — Первое, он все еще верит, что его не раскрыли. Тогда его отъезд из отеля «Серф» является не мерой предосторожности, но случайностью. В этом случае он должен открыто пользоваться своей «альфой ромео» и останавливаться в отелях под фамилией Даггэн. То есть рано или поздно мы обнаружим его. Второе, он решил бросить машину, полагаясь на собственные ноги. И здесь возможны два варианта. Или у него нет других документов, и тогда ему вскорости придется остановиться в отеле или попытаться перейти границу, чтобы выбраться из Франции. Или документы у него есть и он ими воспользовался. Тогда он по-прежнему крайне опасен.