Мистеру Энтони Моллинсону, заместителю комиссара по борьбе с преступностью, Скотленд-ярд, Карон позвонил домой, в Бексли, уже около четырех утра. Тот застонал, отгоняя настойчивую трель телефона на столике у кровати, но она не умолкала, и он снял трубку, пробурчав: «Моллинсон».
Один за другим он развернул компоненты ружья и собрал его. Глушитель и оптический прицел положил в карманы брюк. Двадцать патронов из коробки высыпал в левый нагрудный карман рубашки, единственную разрывную пулю, завернутую в бумагу, осторожно опустил в правый.
«Человек, которого никто не знает…» — таким стал итог раздумий Родина. Он просмотрел список тех, кто не моргнув глазом выстрелил бы в президента. На каждого из них в штаб-квартире французской полиции имелось досье, толстое, как библия. Если б дело обстояло иначе, ему, Родину, не пришлось бы прятаться в отеле заваленного снегом австрийского городка.
Состав остался тем же, что двадцатью четырьмя часами раньше. Министр внутренних дел во главе стола, начальники управлений — по сторонам. Клод Лебель — у противоположного торца, перед ним — маленькая папка. Коротким кивком министр открыл заседание.
Еще раз убедившись, что к утреннему выходу все готово, Шакал приготовил себе омлет, посмотрел по телевизору эстрадную программу и лег спать.
— Как только совещание закончится, господа, я вылечу в Юсель и возьму на себя руководство поисками Шакала.