– Госпожа имеет такое намерение. – Чуть брезгливо покривив губы, Иоланта подкрепила слова кивком. – Уговор остается в силе, с чего бы мне нарушать его? Твоя мать жива и здорова. Ей уже сообщили, что ты вернулся невредим.
– Да, верно, – сообщил голос майора. – Что ж, может быть, это даже к лучшему. Бывают и полезные случайности. Буду иметь тебя в виду. Рядовым – ни полслова. Запрещаю им покидать фургон. А ты – без моей команды ни шагу. Ясно?
До меня все-таки доходит очевидное: место занято. Нет, не вломившейся некстати гостьей, я не дошел до нее добрых четыре шага. В той точке, где я хочу покинуть Вязкий мир, застыл в полете некий метательный предмет, вряд ли полезный для моего здоровья – нож или какая-нибудь экзотика. Говорят, циркачки умеют хватать ножи в полете, внезапно выныривая из Вязкого мира…
– Можно показать? – Показать ему явно не терпится. Он в восторге от того, что может меня чему-то научить.
Мечемся по лестницам вверх-вниз. Где?! На глаза не попадается ничего необыкновенного: палаты для рожениц, приемное отделение, предродильное отделение, кухня, операционная, ординаторская, кабинет главврача… Ничего кроме.
Показалось или вправду так было? Она не могла бы сказать наверняка, ее почти не занимал этот вопрос. Наитие, чутье – как ни назови это качество, оно все равно не поддается анализу. И не надо. Чем меньше думаешь во время прохождения дистанции, тем лучше. При гипоксии головному мозгу лучше поскучать без дела – меньше расход кислорода. С подавляющим большинством текущих неприятностей справятся и рефлексы, тело прекрасно помнит, как ему поступить. Мышцы бегущей антилопы знают, когда выгодно резко изменить направление бега, лапам гепарда известно, когда и как надо провести подсечку. Даже косная человеческая плоть, избалованная и развращенная нескончаемыми приказами из-под черепной коробки, все еще годится кое на что и без приказов.