– Эй, – гневно донеслось сверху, – ты что это, мошенничать вздумал?
– А я не помню, – с тихой грустью пояснила она. – ничего не помню. Вечная Ведьма в детстве растет, как все малыши, а потом – раз! – и вспоминает. Сразу! Все! Только я на этот раз что-то задержалась: семнадцать лет уже… – Фаури всхлипнула.
– И сама вижу, и другим показать могу, такой у меня дар. Только дед не знает.
Но жаркий огонь, вспыхнувший с первой выбитой искры, не разогнал тьму, пронизанную белыми полосами испарений, а лишь подчеркнул ее, сделал гуще, опаснее. Керумик положил пылающий жгут на выступ скалы. Взоры людей, внезапно почувствовавших себя слабыми и уязвимыми, не отрывались от пламени, как от последней надежды и защиты.
Плечистый грайанец подошел к ним. Женщина коротко вскрикнула и припала к его груди, не обращая внимания на устало бредущих мимо вечерних прохожих.
Позади – медленно, размеренно – шлеп… шлеп… шлеп…