Если всплеск воды и донесся до стены, он пропал в свирепой ругани и гневных криках. Разом забыв про циркачей, все обернулись к черноволосой женщине, которая уже летела к свободе – совсем рядом, а не поймать…
Ингила закивала, с огромным облегчением чувствуя, как черные подозрения начинают отступать.
– Эй, солнышко рыжекосое! Что далеко от дома забрела? Садись позади меня – подвезу до мельницы!
– Обещал – сделает, – успокоил его десятник. – Он такой.
Вот тут Джилинер узнал, что такое страх. Нельзя, ни за что нельзя было прервать обряд! Тот, кто пришел за человеческой душой, не уйдет без добычи. И чародей знал, кто станет этой добычей, если пленник вырвется из черных пальцев
– Га-адость! – из глубины души выдохнул Волк, глядя мимо грайанки.