Вместо того чтобы поместить кафедру, как обычно, у правого края святилища, архитекторы поменяли ее местами с хорами. Кафедру они разместили слева, и соответственно им пришлось перенести ложу землевладельца на ту же сторону, чтобы не удалять ее от кафедры. Все это – как бы совершенно случайно – привело к тому, что ложа оказалась рядом с местами для гостей.
Священник пожал плечами. Он не сомневался в Сэмюэле Мюллере. Может, он и чересчур расчетлив, чтобы открыто высказать свои взгляды, но он был верующим и противился «реформам» Протектора Бенджамина не меньше, чем сам Маршан или лорд Бёрдетт. А если он и руководствуется более мирскими мотивами – что ж, Бог использует любые орудия, а амбиции Мюллера и раздражение по поводу сокращения власти землевладельцев были мощным орудием.
– Ризницу ввели в соблазн политические соображения, – ровным тоном проговорил Бёрдетт, – и это она, а не брат Маршан выступает против воли Божьей. – Голос землевладельца стал резче и ниже, глаза его загорелись. – Эта иностранка, эта шлюха, развратничающая вне священного брака и отравляющая нас своим безбожием, – уродство в глазах Божьих! Она и те, кто хочет превратить наш мир в копию ее разлагающегося королевства, – слуги зла, а Ризница пытается распространять их нечистоты среди истинных детей Божьих!
– Как это? – В глазах комиссара вспыхнул искренний интерес, и адмирал пожал плечами.
– Ваша милость, если есть хотя бы мизерная возможность, что священник, хоть и бывший, участвовал в убийстве детей, то Церковь не может не использовать свое полное влияние, чтобы добиться справедливости, – сурово сказал преподобный.
– Я спросил, не считаете ли вы, что им не стоит этого делать. – Она удивленно приподняла бровь, и он пожал плечами: – Вы как-то с сомнением произнесли свою реплику.