Джейми Кэндлесс закашлялся, приподнялся, и Хонор встала рядом с ним на колени, качая головой.
Фонтейн улыбнулся ей, удерживая на лице привычную маску человека, глубоко озадаченного всеми этими флотскими проблемами. Ее довольная физиономия его злила. Он не больше других любил, когда его считали дураком, особенно если эту низкую оценку даже не потрудились скрыть. С другой стороны, он очень много труда положил на то, чтобы доказать МакКвин, что он всего лишь заурядный безграмотный пролетарий, далеко превысивший свой уровень компетентности. Фонтейн вовсе не собирался доводить до ее сведения, насколько хорошо он разбирается в действиях ее группы и уж намного лучше ее самой понимает смысл задания.
Ради этого момента. Ради дня, когда он заслужит еще один Меч, поразив сатанинскую блудницу на глазах у всего Грейсона. И когда она падет, когда Божья воля станет ясна всем, ее смерть отменит и смертный приговор – ибо по распрекрасной конституции, которую так любит Протектор, победа землевладельца навсегда оправдывает его в любых обвинениях, из-за которых он бросил вызов!
Его астрогатор поговорил с БИЦ, и изображение на экране снова изменилось. От сигнатуры «Завоевателя» протянулась проекция нового курса, и Тейсман ввел с консоли собственную команду. Загорелся зеленый конус с широким основанием, вытягиваясь налево, а рядом возник экран таймера. Верхушкой конуса был «Завоеватель», а перед ним были три четверти сферы янтарного цвета. Таймер начал отсчет, и конус стал уменьшаться, а янтарно окрашенное пространство – расти и двигаться вперед. Тейсман смотрел на экран, что-то мурлыча себе под нос, потом почувствовал, что рядом кто-то стоит, и обернулся.
– Нет, миледи. Капитан Брайэм оказала нам большую помощь при урегулировании вопросов безопасности.
– Насколько большую роль, по-вашему, сыграло решение Ризницы лишить Маршана сана? – спросила Хонор.