Тейлор уставился на него, шевеля губами, потом со вздохом бросил пустой ракетомет.
– Пока что тем, кто хочет вашего формального обвинения перед Ключами, не хватает голосов, но положение может измениться. Протектор хочет этого избежать, лично обратившись к Ключам, а если не выйдет, то приоткрыть хотя бы часть информации господина Геррика. Самое сложное, – светлая улыбка заставила его внезапно помолодеть, – как этого добиться, не объявляя, кто, по его подозрению, стоит за всем этим.
Как только с этим разберутся, можно будет взяться за учения, которые необходимы до зарезу. Она изрядно погоняла своих людей на компьютерных тренажерах и составила о них определенные впечатления, но даже лучшие тренажеры в подметки не годятся учениям, потому что все знают, что это тренажеры. Она знала по себе, что в бою реагирует по-другому, как бы ни убедительно работали компьютеры. Хонор была твердо уверена, что единственный способ оценить офицера – понаблюдать за его работой в реальной обстановке, в космосе. Именно так она хотела изучить своих младших адмиралов. И кроме того, Хонор хотела, чтобы и они понаблюдали за ней, и не только потому, что им надо настроиться на ее тактическое мышление, а это возможно только в работе.
– Сэр? – Хенрис выпрямился. Мэтьюс слабо улыбнулся.
Начала падать первая опора, и, несмотря на отстраненность, сердце Геррика застучало, когда он увидел, как сдвинулась с места еще одна. Потом еще одна. Но потом он прищурился, заметив в происходящем повторяющуюся схему. В первый раз он ее не заметил, да и сейчас толком не мог выделить. Его тренированные инстинкты отметили ее, но разум никак не мог ухватиться. Он наклонился ближе к голограмме, пытаясь выделить элемент, который был так неуловимо, но абсолютно неправилен.
Возможно, чистота их собственных побуждений мешала им разглядеть вполне приземленные последствия, очевидные для Мюллера. Он не меньше других был предан Божьему делу, но не видел смысла в том, чтобы игнорировать шансы, попутно предлагаемые ему Богом. Конечно, решение далось ему нелегко. Ему вообще-то не хотелось убивать собственных поселенцев – он принял ответственность за них, когда принес клятву верности деду Бенджамина IX, но, как сказали сами же Бёрдетт и Маршан, необходимы жертвы. Смерть детей его потрясла – она не входила в изначальный план, – но Маршан и тут был прав. Они вершили Божье дело, их стратегия, таким образом, стала намного эффективнее, и незапланированная трагедия только увеличила преимущества, которых не замечали остальные заговорщики.