Отец Марка, контр-адмирал Уолтер Брентуорт, командовал ее Первым дивизионом, и никто больше него не заслуживал этого поста.
– Быть того не может, Адам. – Несмотря на потрясение, голос Беннингтона звучал ровно и уверенно. – Это невозможно. Работы идут круглосуточно, и мы храним непрерывные видеозаписи. Ты сам это знаешь.
– Можем попробовать, миледи, – сказала она. – Адмирал Брентуорт уже два месяца тренирует «Великолепный», «Отважный» и «Дар Мантикоры» как единый усиленный дивизион. «Яростный» и «Славный» только две недели как вступили в строй, но они уже тоже подтягиваются. Конечно, никто еще не участвовал в учениях целой эскадрой, а «Грозный» только в пятницу сошел с верфи. Тут весь вопрос в том, как скоро мы сможем полностью ввести его в действие.
Кроме того, подумала она, Маршан бросил вызов именно ей, и она прямо-таки ощущала его злорадное удовлетворение. Мелкая радость мракобеса, который ранит и унижает людей, прикрываясь ханжеской уверенностью в том, что выполняет Божью волю. Слишком откровенной, публичной была его атака, чтобы можно было позволить ответить на нее кому-нибудь еще. Нет, именно она должна это сделать, если хочет сохранить свой авторитет. И потом, ей вдруг самой хотелось ответить. Наконец она встретила открытое противостояние, вызов, пробившийся к той части ее души, которая слишком долго пребывала в спячке.
После стольких лет невозможно было определить, что это за фильм такой, если он вообще существовал, но Хонор считала что версия имеет смысл. Начав занятия, она и сама провела кое-какие исследования и выяснила, что самураями называли касту воинов в допромышленной империи под названием Япония на Старой Земле. В библиотеках Грейсона о них ничего не нашлось, но запрос в Королевский колледж на Мантикоре принес довольно много информации, и мастер Томас с интересом присоединился к ее исследованиям.
Необычная красота Хонор относилась к тому типу, который расцветает только в зрелости, а пролонг растянул созревание больше чем на двадцать стандартных лет. В результате она привыкла чувствовать себя гадким утенком и, возможно, именно поэтому всегда любила спорт – он служил ей компенсацией невзрачной внешности, держал ее в хорошей форме и подчеркивал достоинства фигуры. Независимо от побудительных причин Хонор знала, что она подтянута и грациозна в движениях, а простые летящие наряды подчеркивали ее изящный силуэт и осанку с откровенностью, которая в те времена привела бы грейсонское общество в ужас.